Пчела – насекомое, пользующееся особым почитанием. Пчелу воспринимали как Божью тварь, называли Божьей угодницей, Божьей мудростью и наделяли святостью.
Считалось, что пчела жалит только грешника. В улей с пчелами никогда не бьет гром. Пчелы обязаны Богу самим своим происхождением, в отличие от шмелей, шершней или ос, которых сотворил дьявол, соперничавший с Богом. По народным представлениям, пчелы водятся только у добрых людей, а злых не любят. Они обладают способностью сплачивать людей, связывать их духовным родством.
Белорусы верят, что пчелы сближают добрых людей. Общие пчелы у двух разных хозяев соединяют их братскими узами. Такие пчелы хорошо роятся и дают много меда и воска. Братские отношения между хозяевами возникают в том случае, когда от одного из них рой опустится в улей другого или когда на свадьбе новобрачным дарят половину своих пчел. Духовное родство, основанное на совместном владении пчелами, рассматривается как священное, данное самим Богом. Роль Пчел в сближении людей проявляется у белорусов также в старинном обычае изготовлять общую для односельчан братскую свечу, которая хранится поочередно у всех жителей деревни. Близкий по смыслу обычай известен и в польском Поморье: если один из двух соседей, имеющих пчел, умрет, то другой должен пойти к его пчелам, постучать палочкой по ульям и три раза сказать им: «Пчелки, ваш хозяин умер». Тогда пчелы останутся на своем месте и не улетят в другое.
Пчела символически соотносится с образом Богородицы. Народная традиция наделяет пчелу не только чистотой и святостью, но также девственностью и безбрачием. В заговорах ее называют «девицей-пчелицей». Согласно легенде, пчелами стали слезы прекрасной девы, сидевшей на камне посреди моря. В загадках пчелы описываются как незамужние девицы или монашки: «Сидят девицы в темной темнице, вяжут сетку без иглы, без нитки»; «Сидит монашенка, вяжет сеточку». В сказках пчела хитростью избегает свадьбы со шмелем: откладывает ее на осень, когда отощавший шмель умирает. Мотив непорочного зачатия встречается в сербских поверьях о пчеле. Считается, что самим Богом установлено размножение пчел без спаривания: пчелиная матка просто откладывает яйца, из которых появляются на свет пчелы. Тот же мотив отражен и в русских загадках о пчеле: «Не девка, не вдова, не замужняя жена, детей выводит»; «Живет не девка, не баба, не солдатка, не вдова и не мужняя жена; мужа у ней нет, а детей много».
Среди пчеловодческих праздников особенно выделяется день Зачатия св. Анны. В этот день пчеловоды просили в молитвах о зачатии пчелиных роев, которое сравнивали с зачатием св. Анны, родившей Пресвятую Деву: «Анна зачала деву Пресвятую Богородицу, так и вы, мои пчелы, зачинайте дело во имя Божие, часты рои, густые меды» . Пчеловоды отмечали также день Игнатия Богоносца, который христиане связывали с началом родовых мук Богородицы. Известна сербская легенда о происхождении пчел из слез матери, которая оплакивала загубленного, а потом воскресшего сына. Здесь образ матери представляет собой прямую аналогию образу Богоматери. Соотнесенность пчелиной матки с Божьей матерью видна и в их языковых наименованиях: матка и Матерь. Царская символика роднит ее с Царицей Небесной: в украинской молитве к пчелиной матке обращаются «царица-матка», а в русской легенде в пчелиную матку Бог превращает царицу рогатых людей, живших некогда на земле. В заговорах пчелиную матку называют, как Богородицу, Марией. Культ Богородицы присутствует в пчеловодческих обрядах. Богородице приписывают занятие пчеловодством и считают ее покровительницей пчел и их владельцев. На Успение Богородицы для хорошего приплода пчел в церкви угощают освященным медом. Пчеловоды молятся о пчелах, возложив свечу на икону Богородицы, обращаются к Пчелам с богородичной молитвой. Сходная символика пчел имеется и в западноевропейской традиции, где пчелы и ульи символизируют Деву Марию как источник всяческой сладости.
В разных славянских зонах известны поверья о душе в облике пчелы. Например, в Болгарии в Духов день молящиеся слушают, как жужжат мухи и пчелы, считая, что это души их умерших близких. С этими представлениями связана и роль пчел как предвестниц смерти в толкованиях снов. Признак множественности символически соотносит пчел со звездами, снегом, каплями дождя, слезами, искрами огня, песком и т.п. Так, много звезд на небе в рождественскую ночь сулит много пчел летом; в некоторых загадках звезды загадываются через пчел, а вьющиеся возле улья пчелы уподобляются метели; сон о роящихся пчелах толкуется как предвестье снега, дождя, слез или пожара; искры огня символизируют пчел в крещенском гадании (куда полетят искры, оттуда весной прилетят пчелы); обилие искр от бадняка предвещает обилие пчел, во время первого весеннего грома сыплют перед ульями песок, чтобы они наполнились пчелами, и т.д.
Известен пчеловодческий обычай приносить жертву водяному: в ночь на Преображение бросают в воду свежий мед и воск, топят в мешке первый рой или лучший улей. В награду за это водяной умножает пчел и оберегает пасеку. Иногда пасеку специально ставят у реки, чтобы водяной охранял пчел. Роль водяного как покровителя пчел унаследовали русские святые Зосима и Савватий, в дни памяти которых (17.IV и 27.IX) пасечник погружает мед в воду (иногда около мельницы), читая заговор, чтобы обеспечить себе успех в пчеловодстве на предстоящий сезон. Связь пчел с водяным подтверждается и русским поверьем, что пчелы первоначально отроились от лошади, заезженной водяным дедом и брошенной в болото; рыбаки вытащили неводом из болота пчелиный рой, от которого расплодились пчелы по всему свету. У южных славян отголоски представлений о связи пчел с водяным духом можно видеть в мотиве водяной мельницы в сербских легендах о пчелах (ими становятся слезы матери, сын которой утоплен чертом в мельничной запруде; дьявол придумывает способ подачи зерна на мельнице, созданной Богом и св. Саввой, а пчела, подслушав, сообщает об этом Богу) и пчеловодческой практике (мельничное мотовило на пасеке для удержания пчел, вода с мельничного колеса для кропления пчелы). У западных славян – в польской легенде о мухах (пчелах дьявола), которых черт производит на мельнице способом, подобном тому, каким обдирают зерно перед размолом.